ТШРВП(б) - 77

Евгений Чучин

Своему появлению в Тушинском клубе я обязан Славе Соколову. Мы познакомились в конструкторском бюро часового станкостроения, куда я поступил после окончания института в 1976 году.

Я был не новичок в туризме. С 3 лет родители брали меня в байдарочные походы. Они и сами давно этим занимались. Мой отец с моим дедом ещё в конце 20-х ходили в путешествие по Кавказу. Моя мать с 1936 года занималась альпинизмом и горными лыжами. Так что я уже родился туристом. О чём никогда не жалел.

У каждого человека есть свои особенные интересы, зачастую не подпадающие под жёсткие рамки категорий и градаций. Рамки слова «туризм» не позволяют вместить в них стиль жизни и образ мысли. Более ёмкое понятие - «путешествие». Меня всегда интересовали путешествия. Не техника преодоления препятствий и не сами препятствия, а созерцательно – познавательная составляющая любого перемещения в пространстве. А также способы, т.е. устройства, позволяющие преодолевать препятствия. Мне интересны любые походы – и водные, и лыжные, и вело, и авто, и даже по … железной дороге.

После защиты диплома, летом, я провёл два с лишним месяца в тайге на Кольском полуострове, неспешно и с приключениями перемещаясь по известному маршруту Цага-Пана-Варзуга. Мои восторженные рассказы о путешествии и послужили отправной точкой наших отношений со Славой. От него я узнал о деятельности Тушинского клуба и всевозможных проводимых там «школах». В тот же год мы с моим приятелем Серёжей Ивановым поступили в Тушинскую Школу Руководителей Водных Походов, сокращённо ТШРВП. Естественно, меж собой сразу же переиначили безликую аббревиатуру, прилепив сзади напрашивающуюся буковку (б) в скобочках (просто для хохмы, для внутреннего, так сказать, употребления). И получилось у нас ТШРВП(б) – большевиков значит. Ну это так, шуточка.

А вообще, занятия в клубе нам очень нравились. И теория, и практика в выходные в подмосковных лесах. Замечательные занятия по ориентированию Орловского (или как его все любовно звали «папаши») дали лично мне очень много, поставили на место разрозненные знания, полученные в детстве от родителей и на военной кафедре. Естественно, всё украшали комичные ситуации, которые всегда сопровождают учебный процесс.

Мой двоюродный брат Вовыч («в миру» просто Володя), которого я тоже притащил в школу, как-то на занятиях по ориентированию вышел из леса на Пятницкое шоссе прямо напротив одинокого домика, обозначенного на карте как «домик лесника». И стоит, смотрит на карту, на компас, по сторонам – короче, ориентируется. Подходит Орловский и задаёт вопрос: «Ну, теперь-то можно точно определиться?» В ответ молчание, или нечленораздельное мыыы…кание.

Орловский: - Где ты стоишь? Покажи на карте.
Вовыч: - Ну где-то тут (Обводит пальцем обширную область в пару тысяч гектаров).
Орловский: - Где тебе надо быть по заданию?
Вовыч: - На шоссе, у домика лесника.
Орловский: - Ну а где ты сейчас?
Вовыч: - М-м-м-м…
Орловский: - Ну шоссе-то ты видишь?
Вовыч: - А, да, вот!!! (с восторгом показывает на асфальт, начинающийся от носков его лыж).
Орловский: - А теперь ищи домик лесника.
Вовыч молча разворачивается вдоль дороги и собирается идти.
Орловский: - Подожди! Посмотри вокруг. Может этого будет достаточно для определения?
Вовыч, что-то бормоча под нос, смотрит то в карту, то на компас, то по сторонам, как будто не замечая стоящего прямо перед ним дома. Это продолжается довольно долго. Не вытерпев, Орловский показывает ему на дом напротив – Вот же он, домик лесника.
Вовыч: - А-а-а… (как бы, наконец поняв). А потом тихонько спрашивает: - А откуда мне знать что это дом лесника?

Вся группа покатывается со смеху. А понятие «домик лесника» прочно входит в нашу речь, как синоним полной географической неопределённости.

За ориентированием и ночёвками «с Наденькой» прошла зима. Наступил 1977 год. Первые водные тренировки показали, что далеко не все слушатели знают, что такое сплав по реке. Массовые «кили» и прочие происшествия показали, что нам есть над чем работать. Саша Кузин и Слава Соколов помогали нам осваивать «отбросы» и «подтяги», выходить на струю и двигаться «на отрицалке». И к летнему походу на Хемчик группа уже кое-что умела. Конечно, по известной привычке, шитьё и доработка снаряжения начались незадолго до похода – На ловлю ехать, собак кормить. Здесь мне на помощь пришёл мой отец. Он принял самое активное участие в раскрое и пошиве капроновой палатки и полиэтиленового тента к ней. К походу она была готова.

Нам завхозы раздали список продуктов на наши дежурства, и за неделю до отъезда мы бросились их закупать. Но, завладевшая многими в ту пору и преподанная нам на теоретических занятиях, теория «облегчения» сыграла с нами злую шутку. А дело вот в чём. Список продуктов, выданный нам, содержал в колонке «количество» вес продукта из расчёта на одного человека. Подразумевалось, что каждый «гомо сапиенс» сам сможет умножить его на количество людей в своём отделении. Но нигде это не было указано. Я, занимаясь закупкой, решил что эти убогие граммы на всё наше отделение. «Голодновато, однако…» - подумал я, но, не смея нарушить приказ, закупил всё в точности, как было написано. Видимо жалея нас с Серёжей Ивановым (с которым мы были в экипаже), наши родители впихнули во время сборов нам ещё сверх раскладки «кое что». Это «кое что» могло бы прокормить кроме нас ещё человек 10! И оно-то нас спасло. Спасло, когда пришло время нашего дежурства.

Приготовив обед из того, что я закупил (без всяких дополнений сверх того), мы с Серёжей стали созывать нежившихся на полуденном солнце проголодавшихся товарищей. Разлили. Вода, она и есть вода. Только слегка мутноватая. Единственное, на что у нас хватило ума, это немного подсолить наше «варево».

Выражения лиц обедающих товарищей, по мере поглощения почти чистой воды, всё более и более показывали, что их обладатели пока не готовы к столь радикальному «облегчению».

«- Сейчас нас будут бить. Шахматными досками.»

И когда стало совершенно очевидно, что кроме воды, народу нужна ещё и пища, Серёжа вдруг делает «ловкое вбрасывание» консервами, заботливо засунутыми маминой рукой в нашу байдарочную упаковку, отчего она весила при погрузке в поезд не много, ни мало, а 92 кг! Проблема снята. Мы прощены!

Вообще поход нам очень понравился. До сих пор вспоминается и наша «радиалка» - пеший выход к Шапшальскому хребту. Где-то потом прочёл, по-моему, в нашем же отчёте – «Красив и величественен Шапшал…!» Из этой «радиалки» кроме моря впечатлений, мы вынесли довольно приличного козла, которого при нас же зарезал местный «козлопас». Его (козла) туша на спине Серёжи Иванова проделала многокилометровое путешествие до берегов реки Хемчик, где наше дружное отделение и те, кто заранее благоразумно подружился с нами, съели беднягу (конечно козла, а не Серёжу), пожарив на костре.

Грандиозное зрелище Большого порога на Енисее и строящейся Саяно-Шушенской ГЭС завершили море впечатлений от этого путешествия.

Лично для меня спортивная часть была не столь важна. Было очень интересно увидеть своими глазами, открыв для себя и пустыни (самое верховье Хемчика), и Енисей, и горы, покрытые тайгой, и мощные быстрые реки, а главное, хороших интересных людей – участников всей этой школы ТШРВП(б)-77!

На следующий год мы решили сами организовать нечто подобное – что-то вроде ТШРВП. Занятия зимой проводили у меня в квартире, благо место позволяло. А для практического ориентирования вначале ездили на те же места, что и тушинцы. Потом, когда у наших слушателей появился некоторый опыт, придумали игру. Всех разделили на маленькие группы, по 3…5 человек, и с разных станций «запустили» их с тем, чтобы на следующий день всем встретиться в определённой точке, в определённое время. Это давало сразу не только активизацию навыков каждого участника в ориентировании, но и в организации движения, постановке ночлега, приготовлении питания. Зто также воспитывало самостоятельность в принятии решений.

Ребята тогда прозвали эти игры – «походами на выживание».

В летний зачётный поход 3-й категории сложности мы решили идти на Лену (с волоком от оз. Байкал). Но маршрутная комиссия нас завернула, сказав, что это 3 с плюсом. А на плюс мы не дотягиваем. Срочно стали смотреть вокруг (уж очень хотелось увидеть Байкал). И нашли в «Азиатской части» маршрут по Иркуту. В описании это была трёшка от населённого пункта Кырен. Защитили маршрут. Поехали.

Вышли в Листвянке. Оттуда к началу сплава надо ехать на «скотовозе» - по два человека в кабину.

Водители «скотовозов», курсирующих по дороге вдоль реки в Монголию и обратно, сказали, что в этом году мало воды и река совсем мелкая. Серёжа Иванов (он был на головной машине) решил проехать подальше «где вода немного покучнее течёт». Так мы заехали аж до пограничного пункта Монды. Наутро посмотрели речку. Шустрая, но на том участке, что мы посмотрели, без особых проблем. Решили идти частями. Всё просматривать, где-то проходить, где-то обносить.

На первом же пороге нехороший «киль». Римму Ланцман прижало байдаркой к камню. Вроде на мелководье, но довольно сильно. Испуг, посинела нога, и т.д. Делаем поправку – дальше главным образом проводим. Лишь кое где плывём – в самых безопасных местах. Но и при этом, по два – три «киля» в день на группу! Боря Примочкин «намотался» прямо посередине потока. Час снимали, день ремонтировали. Наши главные ремонтники Андрей Виноваров и Юра Гуров сделали невероятное – восстановили каркас Бориного Салюта. Каждый день новые проблемы, но мы их героически решаем и концу похода коллектив сплочен и у каждого появляется реальный опыт и уверенность в собственных силах.

Равнинный кусок, где Иркут разливается мелкими галечными перекатами, объезжаем на тех же «скотовозах». Последние километры спокойного плавания по широкой реке сплавляемся связавшись бортами в огромный плот. Так плывём и ночью – препятствий никаких нет, лишь один раз байдарка Юры Гурова проехалась по гальке.

Пару дней проводим на берегу Байкала.

Зимой при большом стечении народа показываем в клубе фильм, великолепно снятый Володей Воронкиным. Все в восторге, но за нарушение маршрута нас дисквалифицируют.

Придётся всё начинать с начала.

Опять у нас школа на дому. Теперь я у себя в домоуправлении «выбил» помещение на углу Грохольского и Каланчёвки. Есть комната собраний и мастерская. Кроме обычных занятий и выходов начали строить 6 «поддувнушек».

Осенью сходили на Пшеху. Очень интересная река. Не столь необычная в техническом плане, сколько интересна в географическом. После этого путешествия на протяжении десяти лет нами подробно изучается география тех мест. Но это тема для отдельной книги. Продолжение работы нашего «клуба» привлекло к нам ещё много людей. Растянувшееся строительство байдарок практически было завершено к осени 1979 года. Следующей зимой – первый лыжный поход на Кольский. Причём, не стандартным путём – по горам, а по равнинной, редко посещаемой части в зимнее время – вдоль реки Афанасии.

Осенью ребята во главе с Серёжей Ивановым сходили на Алазани. Масса впечатлений, но в основном от вина и грузинского гостеприимства.

В 1981 году я воплощаю свою давнишнюю идею – проплыть по Нижней Тунгуске от деревни Подволошино до устья, то есть повторить путь Прохора Громова – литературного героя романа Шишкова «Угрюм река».

Когда этот фильм вышел, в начале семидесятых, меня занимал вопрос – где же это географически? Позднее, изучив биографию писателя, я узнал что именно Нижняя Тунгуска, берущая начало рядом с г. Киренском, что стоит на р. Лене и впадающая в Енисей в Туруханске и есть та самая Угрюм река. Кроме литературного образа, эта река известна и тем, что с давних пор была связующей между Енисеем и Леной. Именно по ней пролегал путь Семёна Дежнева и других исследователей Сибири.

Плавсредство, сконструированное и построенное специально для этого маршрута, представляло собой моторный 9-ти метровый надувной катамаран с поплавками диаметром 1 метр. Для постройки мной были «уворованы» и привезены домой килограммов 30 обрезков гидромелиоративной ткани со станции Водники. Всю зиму мы сшивали полосы на «Зингере» капроновыми нитками и клеили камеры из БЦУ.

Весеннее испытание дало отличный результат – судно под мотором «Ветерок 8» развивало скорость до 14 км/час. Правда, это было почти пустое судно, без груза.

Все размеры нашего «супер катамарана» не были взяты с потолка, а явились результатом теоретической проработки всех условий предполагаемого путешествия.

Итак, мотор «Ветерок 8» со специальной профилирующей и защищающей винт насадкой. Он «ел» не так много, но на путешествие в 3000 км требовал минимальный запас топлива – 400 литров (две 200-литровые бочки). Катамаран оборудовался восьмиместной спальной каютой, позволяющей разместиться на ночлег одновременно всем членам экипажа. Для приготовления пищи была изготовлена специальная печь. На корме было установлено приспособление для туалета. Мы загружали полный запас продовольствия на 30 дней, инструментальный ящик, запчасти к мотору. На крыше каюты устанавливалась надувная спасательная и разъездная лодка. В общем, всё было заранее продумано и имело определённое место.

Благодаря тщательно проведённой подготовке и предварительным испытаниям всех элементов, поход прошёл без сучка и задоринки. Было пройдено 3000 километров от деревни Подволошино по Нижней Тунгуске до устья – г. Туруханска и далее по Енисею до Игарки.

Спустя два года подобное путешествие на этом катамаране мы совершили по реке Онеге. Планируемая концовка по Белому морю сорвалась из за пограничников, запретивших нам выход в море из порта Онега. В том же походе мы столкнулись с необычным препятствием – молевым сплавом леса по реке, который сильно испортил общее впечатление от Онеги.

В 80-х почти каждый год весной или осенью мы совершали походы в район Пшехи (Западный Кавказ). Главным моим соратником в подготовке и проведении большинства из них был Боря Письменный. Нами была сделана разведка пешей заброски в верховья притока Пшехи реки Пшихашки. С Борей Письменным, Игорем Брадисом и Пашей Цыганковым было сделано первопрохождение на катамаране-двойке и двух каяках всего маршрута – от Лазаревского, через Кавказский хребет, сплав по Пшихашке от её левого притока р. Тугупс, далее по Пшехе до станицы Черниговской.

В 1989 году было сделано первопрохождение связки Лазаревское – Шпалорез (пешком), Шпалорез – 1-е Волчьи Ворота сплав по Пшехе, волок на Пшиш в район д. Алтубинал, сплав по реке Пшиш до станции Пшиш. На Пшехе в тот год мы встретились с Эдиком Космачёвым и его воспитанниками очередной Тушинской школы.

С 1991-го я 12 лет жил в США. Конечно же привёз туда катамаран и сделал там несколько интересных путешествий. В частности по верховьям Гудзона. Вспомнив опыт Тушинского клуба, перед сплавом я «преподал краткий курс водника» для членов экипажа. Мы долго отрабатывали подтяги и отбросы, репетировали команды. Все с большим удовольствием отозвались о сплаве.

На том же катамаране, перевозя его периодически с континента на континент, сплавлялись здесь, в России по Великой, по Колвице, по Керети.

Для зимних развлечений в 1994 году я сделал машинку с мотором, которая подталкивает сзади лыжника. Оказалось, что многих она заинтересовала. И те, кто владеет горными лыжами, могут с ней кататься по ровному укатанному снегу аж со скоростью 40 км/час.

Мне довелось в составе экипажа походить на яхте в Атлантике, участвовать в гонках на Бермуды. Тоже весьма интересный вид водного спорта!

Ещё в 1988 году мы с Пашей Цыганковым построили железнодорожную велодрезину из пары велосипедов. На двух таких дрезинах летом путешествовали по «Мёртвой дороге» в районе Салехарда. Тогда родился новый вид туризма – железнодорожный. В Штатах я нашёл заброшенную «железку» в верховьях Гудзона. Она пересекает значительную часть Адирондакского национального парка. С моими друзьями мы построили там мотодрезину на которой проехали более 80 километров по этой дороге.

Много лет прошло с того памятного 1976 года, когда я познакомился с ТКТ, и что оказало на мою жизнь столь сильное влияние. Но до сих пор я сохраняю тот жизненный вектор, который начался в ТШРВП, и, конечно же (б)!

• начало страницы •

главная • история • статьи • документы • походы • лирика • песни • ссылки