 |
|
| |
Юрий Аделунг в моей жизни.А.Толоконников79-ый год, Уренгой, стройотряд МВТУ на реке Пур (сейчас посёлок Коротчаево, на другом берегу от Старого Уренгоя), мы разгружали с сухогрузов от труб до продуктов питания на строящийся тогда нефтепровод. Куда без гитары? Куча самых разных песен, и, только теперь понимаю, что Юрина «Мы с тобой давно уже не те…» была какой-то самой заветной что ли. Даже не помню от кого услышал, но прилипла сразу. 80-ый год, Норильск, опять же стройотряд МВТУ. Тогда объединенный стройотряд МВТУ там был очень большой. В местном ДК был организован конкурс самодеятельности, меня заслали от отряда с гитарой. Местные Норильские КСПэшники учредили приз «за лучшее исполнение авторской песни». Присудили они его мне (наверное потому, что больше никто авторскую песню не исполнял), организовали вручение очень интересно,- собрались все КСПэшники где-то в комнате в недрах ДК, накрыли какой-то стол и - гитара по кругу. Классные ребята,- хоть и старше были существенно, никакого неравенства не чувствовалось, помню главную заводилу звали Надежда. Приближаюсь к главному, в качестве приза была косынка с Ггрушинского фестиваля и два наборчика листовочек с авторскими песнями. Среди этих листовочек была, естественно, «Мы с тобой…). В качестве автора был указан Александр Аделунг, я поинтересовался кто это да что. Мне рассказали душещипательную историю, что вот был такой врач скорой помощи, эмигрировал в Англию. Видимо, лысины у Юры с Розенбаумом были похожи, Розенбаум - врач скорой помощи и фамилия тоже нерусская, Юра уезжал на Сахалин, а это подальше Англии, и вот такая апокрифическая путаница видимо привела к переименованию Юры в Александра. Я потом, уже после нашего похода по Снежной, подарил Юре эту листовочку. Третий фрагмент: по распределению после окончания МВТУ я попал в НИИ авиационной автоматики (как сейчас написано на сайте этого НИИ, разрабатывают «ядерные боеприпасы»). В институте была мощная туристическая команда, я примкнул к тем, кто ходил зимой по горам (Валерий Петрович Васильев, Андрей Сергеевич Свиридов). Летом организовывались турслеты. На одном из таких слетов был Андрей-спелеолог, он так самозабвенно исполнял «Триптих войны», не попадая ни в одну ноту, что это непопадание никак не мешало услышать эту драматургическую ткань. А Андрей сказал, что автор этого «Триптиха…» Аделунг. И эта фамилия окуталась для меня уже совершенно легендарным флером. В 87-ом я закончил физфак МГУ и сбежал из «нулевого ящика» в экологию (Лаборатория мониторинга Природной среды и климата (ЛАМ)), потеряв в зарплате 120 руб./мес. (что характеризует меня как человека легкомысленного и неалчного). В ЛАМе познакомился с Лёхой Кокориным. И Лёха весной 90-го как-то заглядывает и предлагает пойти в водный поход по речке Снежной, что на Хамардабане, совмещенный с экологической экспедицией. «Нам,- говорит- шерпа нужен, а ты зимой по горам, так что сгодишься». Я как-то задумался, замялся, но когда Лёха сказал, что идет Аделунг, всё сразу решилось. Я только спросил: «А он что, из Англии уже вернулся?» Первый раз я увидел Юру в поезде, увозящем всю экспедиционную и туристическую экипировку до Байкальска. Юра сопровождал эту кучу точно, вот кто еще был сопровожатым не помню, вроде Таня Курапова тоже была, остальных не помню(может Лёха Кокорин помнит?). Остальные, вернее оставшиеся в том числе и я, должны были догонять группу на самолете и встречать в Байкальске, что благополучно и получилось. Вся группа была такая: Лёха Кокорин – адмирал, сидел на четверке, вместе с Толиком Евсиенейкиным, а на первых номерах у них были Олег (сын Лёхи и Гали Мироновой) и Гарик (сын Толика ), на второй четверке Саня Курапов – капитан, Юра левый второй, я слева первый, Галя Миронова справа первая, Таня Курапова с Серёжкой Кураповым пассажирами в центре. «Пешка» на Снежную была удлинена для экологического пробоотбора, рюкзаки на старте были за 43 кг, дня три было не до гитары. Есть снимок как Юра бродит Хара-Мурин с Лёхой и Галей, «неужто это мы на фотографии в обнимку» потом напишет Юра в своей последней песне «Катамаран», которая родилась после этого похода. На четвертый где-то день перевалили тот самый перевал, который «закрыт туманом» из неё же. После этого перевала остановились в чудесном месте,- редкие приземистые сосны, пологий склон. И я первый раз услышал «Степной романс», который Юра к тому времени только-только, видимо, начал показывать. Услышал и полюбил навсегда. Поход был очень красивый, мощные пороги, водопад «Полет белки», в Красном каньоне приключение - сломало поперечины на «детском» катамаране (это где Олег с Гариком с папами были),- прижало к скале и набегающим потоком сломало и т.д. …«Катамаран» он уже нам спел в следующем 1991 году в походе по Талаи. После выхода с Талаи в Витим, группа разделилась,- Толик с Гариком, Сеня Цынков и Юра с Антоном (Юрин сын) пошли на Янгуду, а остальные (Володя Андрианов, Томочка Чернышенко, Галя Миронова, Олег и Лёха Кокорины, Саня Курапов и я) с волной Читинского наводнения докатились до Бодайбо. У меня в каске лежала песня, которую Юра мне надиктовал (эта бумажка до сих пор у меня в архиве), и, мне кажется, мы ее уже пели. Потом был чумовой поход в 1992 году по связке Кара-Алаха, Ак-Алаха, Аргут, Катунь (снялись перед Тылдык-пнем). Накилялись на Кара-Алахе, зато всё остальное прошли без килей. После похода, буквально через три дня, был мой день рождения, который мы практически всей группой отмечали у нас на даче, - не смог только Лёха Кокорин, он провожал какого-то товарища, который «уезжал навсегда»,- тогда мы еще не знали, что границы будут гораздо прозрачней. Юра привез в подарок скульптурную голову «Бога Аргута» из плавника. Вот что значит творец!- в обмытых корешках еще в походе по Аргуту разглядел этого самого Бога Аргута и за три дня по прибытию в Москву сделал. 
Между походами несколько раз заезжал к Юре попить чаю с вареньем, он всегда намешивал большую кружку. Играли на гитаре (у него была такая потрепанная Resonata). Спрашивал его, нормально ли подобрал его «Степной романс» и «Катамаран»,- он вполне терпимо относился к своему младшему брату по цеху. Дело в том, что он в походах «выдавал» один-два сольных концерта, а остальная «музыкальная нагрузка» счастливым бременем ложилась на меня. Поэтому Юра спокойно воспринимал моё усердие по освоению его песен, тем более, что он знал как люблю его «Степной романс», а в «Катамаране» я вообще был соавтором одного слога ?, - Юра написал «перевал покрыт туманом», а ему подсказал, что горники говорят «закрыт туманом», т.е. не видно куда идти, и Юра к чести его чуткого слуха к слову, тут же согласился. Получается, я знал Юру всего два с небольшим года, а как будто всю жизнь. Прошло уже двадцать лет со дня его гибели, а все как вчера,- 6-е января, пятница, звонит Лёха, ну, думаю, сейчас скажет что брать на традиционный Рождественский выход в лес, а он говорит «Юра погиб». Только две недели назад был концерт в ЦАПе на Садовнической, я еще его гитару домой завозил, а Юру кто- то из друзей увез к себе домой в компанию. Перед новым годом поболтали по телефону. И вот. … В городе «среди Московской маеты» мы как-то оторванней друг от друга. Группа была моложе Юры на 10-15 лет, и мы не придали значения, когда узнали, что Юра пошел работать промышленным альпинистом (его туда привлек Слава …, обещая страховать, кстати). В почти 50 лет начинать заниматься веревками надо как-то все-таки осторожней, и начать может только очень мужественный человек. Юре мужества было не занимать: я его как-то спросил на Кара- Алахе, когда стояли на страховке, «тебе страшно?», а он «Неа». Вы же не можете отказать поэту в воображении, поэтому за этим «Неа» не глупость, а еще викинговская закваска. …Обледенелый шлаг сошел с «рогульки», Юра начал скользить по основной веревке, пытаясь схватиться выше «рогульки». Руки сжег, а остановиться не смог. Нужда 90-х загнала его на стенку, мужество не дало свильнуть от этого опасного дела, а безразличие и отдаленность товарищей убила. «Как летел вдоль стеночки Юра Аделунг» написал потом Виктор Луферов, тоже «из породы редкостной, птица певчий дрозд». Почти поэтический парадокс – потомок викингов, аристократ духа погиб, рискуя жизнью чтобы просто выжить.
| |