 |
|
| |
Мозг оленяВиктор Кузерин
Двое идут по тундре. Я и Вадик. Идти здесь легко, тундра не болотистая. Да и не далеко нам. На горизонте видны верхушки чумов. Собственно, и сами чумы уже видны. Там стойбище ненцев. Там – олени, следовательно, можно разжиться мясом Поход подходит к концу. И все уже порядком отощали. Новый для нас район. Тяжелый климат. Снег в августе. Длинный, почти на месяц, пеше -водный маршрут. Опасных порогов, сложных перевалов не было. Но получилось интересно и совсем непросто Сначала, как водится, поезд Москва- Воркута, потом «кукушка» на Хальмер Ю. Дальше вездеходом по тундре. Нас двенадцать человек. Рюкзаки, байдарки, катамаран. Все это в кузове вездехода умещается с трудом. Поэтому я с удовольствием сижу на крыше. Любуюсь тундрой, наслаждаюсь солнечной погодой. И, между прочим, наблюдаю «процесс». В кабине два симпатичных парня, вездеходчики из шахтоуправления. Люк кабины, как обычно, открыт. Не прошло и пяти минут, как из люка вылетела пустая бутылка. Потом два окурка. Еще десять минут – и еще одна вылетела. Однако, крепки на Северах вездеходчики! А третья будет? Будет, но не сразу. Через час, примерно вылетела и третья.. Между тем вездеход вполне уверенно движется к цели, подминает карликовые березки и низкорослый ивняк. Мы приближаемся к Реке. И это несказанно меня радует. Еще бы, через полчаса, вездеход уйдет, и мы останемся в тундре одни. Будем действовать сами. По -моему, это счастье. А как по- вашему? Приехали. Ребята присели у гусеницы. Покурили, не обращая внимания на полчища комаров. Порядка ради спросили у нас спиртика на обратную дорогу. Пожали руки. Удачи! И вездеход исчез за сопками. А нам собирать лодки и сплавляться по Реке. На Реке есть несколько порогов. Они не очень сложны, но проходить их надо аккуратно. Никаких оверкилей! С дровами тут не очень, и одежду, если что, сушить будет трудно. Зато с рыбалкой здесь порядок. Хариусы нам очень нужны. Во- первых, это красиво. Кроме того, это еда, а пополнять рацион нам очень даже нужно. Физическая работа на свежем воздухе возбуждает аппетит. А он и без того зверский. Много продуктов в такой поход не возьмешь. И тут проблема. Возьмешь больше жиров, сахара, сухого молока и меньше круп – нечем живот набить, будешь чувствовать голод. Возьмешь больше круп - не хватит энергии. Поэтому удачная рыбалка – важное подспорье и большая радость для всех. Проходим небольшой водопадик. За ним в каменной чаше замедляется река. Вот тут- то весь хариус и стоит. Плывем до удобного для лагеря места и останавливаемся на ночлег. На зеленом лугу раскрываются, как оранжевые цветы, капроновые палатки. Палатки, конечно, самодельные. Да и все самодельное – байдарки, катамаран, одежда, котлы. Такие времена были, ничего подходящего в магазине не купишь. Все собирают сухие веточки для костра. А четыре рыбака мчатся в радостном возбуждении к водопаду. Заброс – и красавец –хариус бьется на камнях. Удача с нами! Поклевки следуют одна за другой , и пластиковые мешки постепенно наполняются рыбой. Сами не заметили, как спустился на тундру вечер. Середина августа, ночи еще светлые, но сумерки сгустились. И приморозило. Заиндевелая трава хрустит под ногами, А на востоке светятся розовым в лучах закатного солнца снеговые вершины массива пай Хой. Но не краски осени радуют голодных путешественников. Вид добычи вызвал в лагере радостные вопли. Хариусов жарим, солим впрок и даже коптим. Какая чудесная прибавка к ужину! На радостях все получают по ложке спирта. Жаль, что девушки от винной порции не отказываются. Но приятно смотреть на их повеселевшие лица. После ужина все собираются в большой палатке- кают-компании. Хорошая идея была пошить такую. На улице не посидишь, холодный ветер или комары тучей. А в палатке уютно, тепло. По вечерам у нас литературные чтения. Сидим на спальниках и вслух читаем «Поиски жанра» Аксенова. Знал бы Василий Павлович! Утром снова в путь. Поднимаемся бичевой по Притоку. Дело не сложное. Две веревки – одна к носу, другая к корме. Носовой веревкой тянем, кормовой управляем. Потянул за кормовую - нос от берега отходит. Мы легко шагаем в резиновых сапогах по галечниковым отмелям. Девушки хотят помочь, и охотно берутся за бичеву. Как они ухитряются так быстро перепутать все веревки, я не знаю. Но едва выпутавшись, не забывают спросить: «А хорошо мы тянем?». Видимо, такова женская натура. Подробнее о дамах, тянущих лодку бичевой см Джером К. Джером, «Трое в лодке..» Приток наш стекает с массива Пай Хой, образуя про пути глубокие каньоны. Каньоны красивы до невозможности. Но их надо обносить по верху. И это тяжелый труд. Надо же вытащить лодки и весь скарб наверх, обнести каньон и снова спуститься к воде. Это отнимает время и силы. Медленно продвигаемся все выше по Притоку. И вот наконец пора оставить Приток, взойти на перевал, потом спуститься к длинному Озеру, и, если погода позволит, проплыть по нему километров восемь. Потом еще один перевал. С перевала хорошо бы сбегать налегке в горы, полюбоваться парой маленьких, но настоящих ледников. Затем спуститься к реке. И уж оттуда на лодках до самой Воркуты. Такие дела. Рыба не ловится совсем. Иной раз удается поймать запутавшегося в кустах линного гуся. Но на всю команду это не большой приварок. К тому же девушки начинают протестовать против «убийства ни в чем не повинного гуся» Но вот на горизонте появляется стойбище оленеводов, и с этого я начал свой рассказ Подходим к чумам. Собаки поднимают вой, но старик- ненец рычит на собак, и те замолкают. Нас встречают доброжелательно, но спокойно. Мы знаем по опыту, что за деньги купить здесь ничего нельзя. Деньги попросту не имеют цены. К тому же оленевод зарабатывает в несколько раз больше, чем я, инженер из Москвы. Обменять спирт на мясо, наверное, можно. Но сходу предлагать меновую торговлю не принято. Да и спирта у нас мало. Так только, оживить беседу. Мы с Вадиком и старый ненец сидим в чуме, пьем чай. Ненец одет в летнюю малицу –длинную рубаху из оленьих шкур. Глаза у него – как две щелочки. Беседуем о жизни, о работе. Да в стойбище и радио есть, нам про олимпийские игры в Москве рассказывают. Дарим рыболовные крючки. Но дело, конечно, не в подарках. Вся штука в том, что новый человек в тундре –большая радость. С ним же поговорить можно! Вот к примеру, пришли мы как- то зимой на полярную станции на Берегу Харитона Лаптева. Так ночью приходилось дежурных выделять, что бы слушали рассказы полярников. Час отсидел, послушал - разбудил товарища, пусть он теперь слушает. А сам спать покатился. Когда еще в тепле придется поспать. Но возвращаюсь на Полярый Урал, в лето 1980. -Однако, оленя пойдем кушать? Нас уговаривать не надо. Выходим из чума и видим такую картину. На траве лежит полтуши оленя. В полуребриях загустевает кровь. А вокруг в свободных позах сидят человек пять оленеводов. Хозяева гостеприимно подвинулись и уступили нам место у «пиршественного стола». Вид у сотрапезников, прямо скажем, экзотический. Кто в мехах, в малице и торбасах. Кто в штормовке и в кедах. А один - в бандане. Просто пират с острова Тортуга. Русский, кажется. Но лицо темное, не поймешь. Явно человек «с прошлым». Какое-то время он внимательно разглядывал нас. Что за люди? Но, похоже. успокоился, и снова за еду принялся. У всех в руках ножи, которыми они отрезают кусочки оленей плоти, потом макают их в кровь и отправляют в рот. Иногда и возле губ отрезают, если жила или фасция попалась. И губы у всех в крови. Мы тоже извлекли ножи, и, подражая хозяевам, принялись было за еду. Не скажу, что таким уж вкусным показалось нам сырое мясо. Не солено! -Да вы макайте в кровь, говорят нам. –Она соленая. Попробовали и так. Но с непривычки как -то тяжело. Однако по кусочку съели, и, как воспитанные люди, завели застольную беседу. - А что в олене самое вкусное? Бригадир, весь в мехах, поясах и бляхах, притянул к себе оленью голову. - А это кто что любит! А сам топориком вскрыл череп оленя, выгреб рукой мозг, поболтал его в крови и съел с завидным аппетитом. Это произвело на нас некоторое впечатление. Похоже, Старик заметил наше смущение, и мы оставили трапезу. Возле чума, на нартах, лежал молодой олень со связанными ногами. Старик привычным движением воткнул ему нож в сердце, и очень быстро освежевал тушу. Собаки посунулись было на запах крови, но Старик опять зарычал на них по-волчьи, и отогнал. - Мешок есть у вас? Мешок, конечно, нашелся. Знали же, зачем шли. Старик погрузил в мешок заднюю ногу оленя, и мы, попрощавшись, отправились в обратный путь. По пути несколько раз останавливались, и безмолвно смотрели друг на друга. Кровавая сцена стояла перед глазами. Тут надо сказать вот что. Когда Вадик, ныне профессор Мичиганского университета , приезжает в Москву, мы встречаемся с ним, выпиваем по рюмке и вспоминаем все ту же картину: разрезанный как апельсин олень, люди с окровавленными губами и бригадир, пожирающий мозг. Но в лагере был полный восторг. Целая! Оленья! Задняя! Нога! На два дня хватило, А там и последний перевал, и дневка. Даже баню исхитрились истопить, собрав для этого целую копну ивовых веточек. Потом был беспримерный сплав нон- стоп на 36 часов – надо было успеть доставить больную девушку в Воркуту. Успели, все обошлось. А в Воркуте есть чудесное место, где горячая вода – в любом количестве. Эта резко отличает Воркутинскую баню от той, которую мы делали в тундре. Тоже род счастья. Нет? Вот прошляйтесь по тундре с месяц, да потом и говорите. | |