ГРУППА КУЗЕРИНА

Евгений Бондаренко

Это случилось давно, еще в те времена, когда светлым будущим страны СССР был коммунизм, и называлось это загадочным именем ШРВП-77. Что это такое - теперь трудно объяснить. С одной стороны - школа руководителей водных походов семьдесят седьмого года, с другой - некое течение, возглавленное великими гуманистами Космачевым и Соколовым, и подхваченное их верными и неверными апостолами, одним из которых был Виктор Кузерин, чьему таланту руководителя мы все обязаны существованием группы. А уж эти апостолы, каждый по-своему, создали свои уникальные микромиры. И тем, кто попадал в такой микромир, редко удавалось впоследствии вырваться из него. Так или иначе, но под сенью школы образовалась так называемая группа Кузерина. Каждый пришел в эту группу своим путем, но, встретившись, они пошли дальше вместе! Теперь нет ни страны, ни светлого коммунистического будущего, ни группы, но в сознании людей, захваченных в свое время этим течением, остались удивительно нежные воспоминания о той поре и о людях, которые были рядом.

Итак, группа образовалась путем случайного набора слушателей в пятое отделение ШРВП-77, где инструктором был Виктор Кузерин. Безусловно, он был непререкаемым авторитетом, но, кроме того, он сумел с первых же дней сплотить вокруг себя костяк из самых ярких представителей (Александр Чугунов, Александр Зборовский, Лена Гладилина), который впоследствии пополнился не менее достойными личностями, такими как Алла Брусенцова (Лексевна), Валерий Володин (Панталон) и другими.

Безусловно, сплочение таких выдающихся и незаурядных людей было очень мудрым педагогическим решением, которое впоследствии принесло плоды в виде особого стиля и особых отношений в группе Кузерина. Отношения эти можно охарактеризовать как атмосферу всеобщей любви, но, в то же время, высокой организованности и дисциплины. Как это ни крамольно звучит, но группу объединяло не столько стремление ходить в походы, сколько желание быть вместе! Может быть, именно поэтому мы ходили не только в водные походы, но и велосипедные и даже лыжные. А сколько впечатлений осталось от совместных тренировок и проведенных капустников!

Повальное увлечение ТКТ изобретательством и самодельничеством нашло своё отображение и в группе Кузерина. Я не имею в виду ставшие обычными в ТКТ элементы туристического снаряжения. Были и собственные оригинальные задумки. Например, «блестящая» идея Лексевны делать заплатки на байдарках из презервативов! Испытание сей новинки было произведено на Полярном Урале, в результате которого появилось бессмертное двустишие:

Наш Панталон как бог красив,
А на носу ... презерватив...

В качестве заплаток для лодок презервативы оказались непригодными, но сколько осталось впечатлений! Ниночка Аршавская обнаружила, что они очень хороши в качестве напальчников, чтобы речная вода не портила маникюр. Показать бы студентам нынешнего американского профессора биологии Аршавского, в каком виде проводила отпуск его жена! А как бы студенты порадовались, увидев самого профессора, с неподдельным воодушевлением изображавшего из себя гориллу! Мы-то видели, поэтому для нас Аршавский - это просто Вадик. Интересно, может ли горилла с таким же мастерством изображать профессора? По вечерам Ниночка развешивала свои «напальчники» для просушки на ближайших кустах! Американская публика была бы шокирована, но и в наших рядах нашлись недовольные, а больше всех этим фактом возмущался молодой и горячий Мишка Пекур, и так брюзжащий по любому поводу, а тут нашедший убедительную причину.

Однако вечерние посиделки, задушевные беседы с Лексевной, песни в исполнении Ниночки и других маэстро, всех умиротворяли. До сих пор свежи в памяти те длинные светлые вечера у костра с чаем, заваренным на золотом корне, и песнями, песнями, песнями... А кроме песен было общение и центром общения, его душой, всегда была Алла Алексеевна.

Упомянув Лексевну, грех было бы не упомянуть Ольгу Левичеву, по кличке "Дорогая", ближайшую подругу Лексевны, умудрявшуюся так подготовить походный гардеробчик, что каждый день публика была поражена новой тончайшей (вес рюкзака строго ограничивался) кофточкой или платочком. Сказав о "Дорогой" нельзя умолчать о существовании "Недорогой", получившей своё прозвище от Борисыча однажды темной ночью. "Это ты, Дорогая?" - спросил Борисыч? "Нет, это не Дорогая" - ответила несчастная, за что тут же была Борисычем окрещена "Недорогой".

Так вот. О самоделках. Другим ярким образцом творчества был изобретенный Панталоном примус, собранный из двух прищепок и пульверизатора для одеколона. Приготовленный на этом примусе супчик, наполнял долину Шандона тонким ароматом сирени и отпугивал на версту всех аборигенов, диких животных и даже москитов! Почему аромат был сиреневым, науке до сих пор неизвестно, но факт был зафиксирован в летописи. Бедный примус! Там его и оставили, в горах Шандона, решив не дожидаться, когда он взорвётся. Но горы Шандона видели еще и не такое...

Это был полноценный двухнедельный горный поход, со своими четырехтысячниками, ледниками и осыпями, переходящий в двухнедельный водный поход по непокоренной прежде никем Кавказской реке Асса. Сейчас по этим местам бродят боевики, а тогда бродили только бараны и туристы из группы Кузерина. Вспоминая этот поход, я думаю, что мы не сильно отличались от тех баранов.

Собираясь в поход в середине лета, на Кавказ, мы представляли себе, как палящее солнце будет нещадно сжигать наши плечи, как жара и зной будут преследовать нас день и ночь, как будем мы, обливаясь потом, тащить свою поклажу по горам, как дойдем мы до чистого и светлого горного ручья, как раздастся долгожданная команда: «Обед», как наполним мы божественно-прохладной и чистой водой свои кружки, добавим немного томатной пасты и соли по вкусу и насладимся освежающим томатным соком. Что же вышло на деле?

Непрекращающийся дождь, холод, ветер... Мы тащимся по колено в грязи, скользим по склонам, подходим к грязному дождевому потоку, стекающему с горы, с которой на нас недоуменно смотрят, сбившиеся от холода в кучу, бараны… Раздается команда: «Обед». Не снимая с плеч рюкзаков, которые хоть как-то греют спину, мы разбавляем томатную пасту в холодной мутной жиже с ароматом овечьего помета и с отвращением пьем эту бурду... "Полный Шандон", - сказал тогда Граф и был, как всегда, прав! Вот как отличаются ожидания от действительности! Но, черт возьми, почему же так сладостны воспоминания об этом походе?

Однако вернемся к самоделкам... Самым великим достижением в области самодельного творчества была знаменитая каркасно-надувная байдарка, названная, как и положено настоящему судну, именем собственным «Колбаса». Столь гастрономическое название она получила благодаря своей удивительной форме, напоминающей стянутый бечевкой толстый и рыхлый батон вареной колбасы (так и хочется добавить за 2-20, но боюсь, не все читатели это поймут). Всякий раз лодка эта привлекала внимание туристов и вызывала оживленные споры относительно того, что это, для чего это сделано, и в какой позе на нем надо сидеть, да и надо ли. Однако, несмотря на все дискуссии, «Колбаса», бережно передаваемая из поколения в поколение, преодолела не одну сотню километров водных преград, и я не удивлюсь, если даже сейчас это диковинное судно вспарывает водную гладь хищно изогнувшимся днищем, пугая окрестных лягушек своими «колбасными» бортами. Да, были лодки в наше время!

Но что такое самоделки по сравнению с людьми? Пусть наши самоделки не были идеальными, зато люди были само совершенство! Туризм для них был не отдых, не увлечение, а образ жизни! Душевные отношения создавали неповторимую атмосферу всеобщего братства. Конечно, это происходило не только в группе Кузерина, а было привито во всей школе, во всем Тушинском клубе. Мне кажется, в этом огромная заслуга Славы Соколова, чьей мудростью и обаянием я не перестаю восхищаться. Впервые я встретился со Славой, когда осенью, едва только школа началась, меня уже отчисляли за пропуски занятий. На тренсовете Кузерин был суров и справедлив, как всегда, Космачев был весь в своих делах, а Слава спросил: "Тебе вообще-то нравятся ребята в группе?" "Мне? Очень нравятся!" - ответил я, вдруг действительно осознав, насколько не хочу с ними расставаться. И тогда Слава сказал: "Мне кажется, Евгению можно дать возможность исправиться". И я исправился...

До сих пор вспоминаю трепет сердца, возникший в первый раз в школьном походе по Мсте, когда мощный медовый голос Володи Никулина, исполнявшего песни Булата Окуджавы, собирал в дыму вечерних костров толпы восторженных поклонников. И замолкали обсуждения дневных приключений... Люди забывали про бочки, сливы, улова и камни, а сердца их наполнялись музыкой. Звезды светили с бездонного неба, перевернутые лодки отдыхали возле палаток, пламя костров освещало поляну и собравшихся на ней людей, дым расстилался по долине, а шум порога словно затихал, вслушиваясь в песню... И, казавшийся в этой обстановке каким-то божеством, огромный и величественный Никулин, обнимающий свою хрупкую спутницу – гитару, был единовластным властелином всей вселенной...

А когда после похода Боря Примочкин написал рассказ «Папаша и свисток», наполненный неподражаемым юмором и неподдельным чувством негодования к своему инструктору Мише Орловскому, он словно открыл для меня новый мир. Оказалось, что все, что мы пережили в походе можно пережить еще раз, вспоминая и отображая это в летописи! Видимо, именно то первое впечатление от прочтения рассказа «Папаша и свисток» явилось причиной того, почему я взялся написать эту главу сейчас.

А поедание «козла» на Хемчике, сопровождаемое неиссякаемыми шутками великих юмористов Чучина и Иванова?

Кстати, именно они в 1976 году в первый раз взяли меня с собой, тогда еще полного чайника, в серьезный поход на Кольский полуостров по рекам Цага, Пана, Варзуга. А еще там было Ловозеро, где в первый же вечер похода мы попали в жестокий шторм, но, на наше счастье, были выброшены волнами на остров. Именно под впечатлением того похода, наполненного приключениями, я пришел в школу руководителей водных походов, осознав степень своего чайничества.

Тогда, на Хемчике, может от «козлятины», а может, от шуток, первая дрожь от вида мощной, стремительно несущейся голубоватой горной воды прошла, и мы почувствовали себя опытными водниками в своих переделанных «Салютах»…

Но, чувствую, надо возвращаться к группе Кузерина, ибо именно о ней этот рассказ.

Первым героем группы стал Зборовский, который, опоздав на поезд в Абакан, самостоятельно нашел школу за тридевять земель, у черта на куличках, в степи, на границе с Монголией, возле селения Телли. А, кроме того, привел за собой и других опоздавших «разгильдяев». В честь этого подвига в группе был утвержден орден Зборовского, которым самого Александра Григорьевича и наградили, а впоследствии награждали всех отличившихся. Столь высокая награда помогла позднее Александру Григорьевичу соблазнить Танюшу Хаврову и женить её на себе, несмотря на старания конкурентов.

Еще одним похитителем наших женщин оказался Саша Альтшулер (по кличке «Граф»), умыкнувший душу нашей компании Леночку Гладилину. Пришлось присвоить ей кличку «Графиня», а всё семейство назвать «Графьями». Интересна легенда о происхождении этого графского титула, давно всеми забытая и рассказанная Кузериным. В процессе подготовки к походу Альтшулер и Борисыч ночью, на веранде женского общежития, шили обвязку и проклеивали днище взятого напрокат «Тайменя». Работа долгая, кропотливая и ближе к утру Борисыч позволил себе в шутку обращение к Александру: «портной Альтшулер». Александр был возмущен до глубины души и сказал, что если его будут так называть, то он сейчас же прекратит шить обвязку, уйдет из экипажа, и вообще никогда больше не будет проводить ночь на веранде женского общежития славного города Дедовска. Борисыч не на шутку испугался последствий и поспешил исправить положение, назвав Александра «Граф Альтшулер». Новоявленный граф пошевелил пшеничными усами и решил, что так будет гораздо лучше. Поход был спасен, лодка к утру доклеена, и честь женского общежития не пострадала.

Конечно, всех этих браков не случилось бы, если б автора данных строк не забрали в армию осенью 1977 года. Группа собралась на Рижском вокзале. Печальный Панталон спел «Наша жизнь не игра, собираться пора...» и Борисыч отбыл служить в Ржев. Оскорбленный непостоянством женщин, он привез из армии красавицу Риту, оставшуюся в памяти группы только тем, что однажды в процессе семейных разборок, она проткнула и изрезала на куски кухонным ножом собранную байдарку, занимавшую самое почетное место в жилище Борисыча, что было признано несовместимым с высоким званием жены туриста-водника.

Ах, этот Панталон, ах Петрович! До чего ж я его люблю! Да что там я? «Им восхищалася вся улица и весь Савеловский вокзал»... до сих пор восхищается! Кстати, когда через два года Валерий, призванный в Армию, прибыл в тот же самый, богом забытый, Ржев, то в первой же услышанной им там песне, он узнал влияние творчества Борисыча на песенный репертуар гарнизона. Панталон - это жемчужина группы Кузерина, это Добрейшей Души Человечище! Панталон - это Панталон! «Слепой музыкант» прозвали его оттого, что когда он поет, он весь в песне и, чтобы не отвлекаться, закрывает глаза.

Музыкант играет вальс, и он не видит ничего.
Он стоит, к стволу березовому прислонясь плечами.
И березовые ветки вместо пальцев у него.
А глаза его березовые строги и печальны.

Про Панталона можно писать вечно и поэтому я не буду больше писать ничего, разве что упомяну его активное членство в непопулярном в те времена течении, возглавляемом Борисычем, и именуемом «уголок красненького».

Как можно представить группу Кузерина без Чугунова? Александр Васильевич - это талант во всем! Трудолюбие, изобретательность, отличная физическая подготовка, склонности к художественному творчеству сделали его одной из незаменимых и центральных фигур в группе. Замечательный фотограф, автор художественных отчетов и слайд фильмов, из которых мне, по определенным причинам, дороже всех слайд фильм-отчет по Крыму 1982 года. Жаль, что тогда не было возможности перевести его в электронный вид, теперь это произведение, наверное, безвозвратно утеряно ... Чугунов - это жрец порядка. Если среди ночи в лагере раздавался его возглас: «Где мой топор?», народ покорно вставал и начинал разыскивать топор, понимая, что иначе Чугунов будет искать его до утра и спать уже никому не придется.

Юра Мельников. Врожденное "чувство струи", бессменный кино-фото- корреспондент, всегда немногословен и серьёзен. Бедный Юрик! Как же ему досталось на Чае от чайницы-Томки! Даже неоспоримая техничность и "чувство струи" не спасали его от ежедневного киля! Посему Юрик перестал умываться по утрам! А зачем? Все равно купание неизбежно!

Пекур. Мишка, Мишка! Где твоя улыбка? В Чикаго? Трудно тебе, наверное, на чужбине? А помнишь, Мишка, как классно было на приполярном Урале? А Забайкалье помнишь? А Крым? А Кавказ? Заезжай, Мишка! Посидим, повспоминаем...

Есть ли на свете создание, более милое, чем Раечка? Пока Томка спит, я отвечу, что нет! Кого горячий джигит, пытаясь понравиться прелестнице, соблазнял, хвастая тем, что закончил курс молодого бойца? Кого в бескрайних просторах Забайкалья преследовал на вертолете влюблённый поклонник Андрюша? Конечно же, Раечку! А спросите меня, кто был самой искусной рукодельницей, наладившей пошив эксклюзивных рюкзаков и палаток с вышивками и аппликациями? Конечно же, опять Раечка, ну... если только не Лена Валеева...

Вы подумали, что в группе была абсолютная диктатура и не было никаких оппозиционных партий или фракций? Это не так! У нас был свой мурзизм-гулинизм! В это трудно поверить, но два человека организовали собственное течение, деятельность которого отражена во множестве летописей. Гулин и Мурза - близнецы, братья! Мы говорим Гулин, подразумеваем Мурза, мы говорим Мурза, подразумеваем Гулин. Влияние гулинизма на кузеринизм, так же как и на весь туризм - огромно и вряд ли поддается осмыслению. Если надо уронить кашу на землю, раздавить новый котелок или забыть дома байдарку, то пригласите с собой в поход Гулина или Мурзу! Теперь вы можете себе представить, что творилось, когда в походе были они оба? За свои способности "оппозиционерам" очень часто доставалось от руководства, благодаря чему они обрели ореол мучеников, а как всякие мученики всегда были горячо любимы простым народом.

"Как настроение, Зборовский?" - пробуждала всех утром Карева, всегда излучавшая восторг и радость жизни, даже когда в пороге выпадала из катамарана в прохладную воду. Если надо было найти для группы капрон, синтипон или договориться с автобазой о заброске в труднодоступное место, это задание всегда поручалось Татьяне, и не было случая, чтобы она не справилась с ним.

С медициной нам всегда везло. Сначала к нам примкнул кардиолог Карасев, потом, когда все сердечные болезни были излечены, на смену ему явился "херург" Митя Ульянов, человек необычайно флегматичный и рассудительный (недаром носит имя и фамилию брата вождя всемирного пролетариата!). Так, Митя спокойно констатировал обморожение собственных ног, выливая воду из сапог на заснеженном перевале. Однако к чести своей, доктор был уважаемым членом "уголка красненького" и автором нескольких бессмертных афоризмов, типа: "Почём это вино? По рубль две? А пьется как за рубль двенадцать!" или "Коммунистический сахар - это такой сахар, который лежит в мешке посреди стола, но мешок крепко завязан".

Однажды Кузерин вышел к народу и провозгласил новую идею: " Если мы мочим задницы в водных походах, значит, мы должны их просушивать в велосипедных! И началась эра велопоходов! Криминальными способами обзавелись дефицитными гоночными велосипедами "старт шоссе". Помню ужас в голосе Вари Блохиной, когда она позвонила мне и прошептала: "Меня вызывает следователь!" Но всё обошлось. Была разработана и озвучена легенда о том, что все мы законопослушные граждане, а велосипеды наши вовсе не ворованные, а выданные нам велосекцией для проведения тренировок. К легенде прилагалось письмо от Радиотехнического института Академии Наук СССР с просьбой, в порядке исключения, оказать содействие спортивной команде Академии Наук. Полигоном для "тренировок" сразу был выбран Крым и больше этому замечательному полуострову мы почти не изменяли. Зато Крымские горы мы изъездили вдоль и поперек! Бывали мы там весной, летом и осенью, могли с закрытыми глазами ориентироваться на Караби и знали все родники. Любимым "местом отдыха" была Белогорская свалка. Чего только не случалось с нами в Крыму! Орел Ай Петри Чугунов умудрился сломать вилку своего боевого коня, Борисыча укусила собачка, Панталон искупался в ванне молодости, а Томка научилась кататься на велосипеде! Апофеозом велотуризма было выпадение двадцатисантиметрового слоя снега ранним утром 7 ноября, на всё той же белогорской свалке не помню какого года, после чего мы поняли, что осенний велопоход гораздо мудрее проводить на месяц раньше. Хорошо, что это был последний день похода, поэтому мы с достоинством свалили со свалки на попутном мусоровозе в Симферополь, на поезд. Но как же вкусен был кизил, прихваченный первыми морозами! Единственной "изменой" Крыму был незабываемый велопробег по североамериканским штатам, но это уже совсем отдельная история...

Однако, "неувязочка вышла". Хотел рассказать обо всех, а получилось как всегда... Я вижу укоризненный взгляд тех, кого не упомянул здесь. Мне стыдно, братья и сёстры! Но не могу-де я писать всю ночь! Близится рассвет, Томка уже видит третий сон и бутылка "стрижамента", с помощью которого я пытался удержать музу, закончилась... Посему прилагаю к повествованию набор имеющихся у меня летописей и, если строгий редактор их не забракует, предлагаю насладиться "народным" творчеством в его первозданном виде.

P.S. Память - вещь ненадёжная и наверняка я перепутал события, приписал одним людям то, что говорили другие, и, вообще, все исказил. Беру на себя этот грех. Должен же кто-то взвалить на себя крест! Но если кто захочет расставить все по полочкам и восстановить справедливость, то приезжайте в Дедовск! Ей богу, мы с Томкой будем очень рады! Сядем у костра и будем вспоминать, а, может быть, даже споем:

Виноградную косточку в теплую землю зарою
И лозу поцелую и спелые грозди сорву
И друзей созову, на любовь своё сердце настрою,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу.

Собирайтесь-ка гости мои на моё угощенье,
Говорите мне прямо в лицо, кем пред вами слыву.
Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу...

Вспоминал о днях былых «Борисыч» - Женя Бондаренко

• начало страницы •

главная • история • статьи • документы • походы • лирика • песни • ссылки